В.О. Шубин ^[1], Сахалин.

Русские поселения на Курильских островах в XVIII-XIX веках

40-90-е годы XVII в. ознаменованы крупными открытиями в северной части Тихоокеанского бассейна. В частности, были открыты Сахалин и Курильские острова. Первые сведения об архипелаге собраны практически одновременно русскими, голландскими и японскими путешественниками, но только Россия уже в XVIII в. приступила к детальному исследованию и заселению новых территорий (Шубин В.О., 1986б).

Предварительно можно выделить три последовательных, генетически связанных между собой русской колонизации островов.

На начальном этапе, когда были собраны первые сведения (в 1697 г. А. Атласовым), открыты и присоединены северные острова (в 1711 г. И. Козыревским), проведено картирование (в 1739 г. М. Шпанбергом и В. Вальтоном), основаны первые поселения (в 1743 г. на о. о-ве Шумшу И. Кирилловым, а в 1755 г. на о-ве Симушир С. Новиковым и в 1798 г. на о-ве Уруп И. Черным), действия русских первопроходцев были санкционированы правительством, опирались на ранее созданные базы на Камчатке и носили преимущественно промысловой характер.

На втором этапе (начиная с 70-х годов XVIII и до начала XIX в.) Курильские острова осваивались благодаря инициативе сибирских торгово-промышленных компаний П.С. Лебедева-Ласточкина и Г.И. Шелихова. В это время Курильские острова рассматривались как форпост русских на Тихом океане, база для установления дружественных и торговых отношений с соседней Японией. Как и раньше, велся интенсивный промысел каланов, предпринимались попытки, хотя и неудачные, сельскохозяйствен6ного освоения.

На третьем этапе, самом интенсивном и продолжительном (1828-1877 гг.), острова архипелага осваивались Российско-американской компанией, которая на условиях вольного найма использовала труд русских промышленников, алеутов, кадьякцев и айнов (Шубин В.О., 1987, с. 77-99).

Процесс освоения русскими людьми Курильских островов проходил не обособленно, а на широком фоне русской экспансии в бассейне северной части Тихого океана, и такие понятия, как Русская Америка и Курилороссия, формировались практически одновременно. Поэтому и здесь имели место общие закономерности, присущие вообще колониальной политике царизма в этом регионе (Шубин В.О., 1989а, с. 47-51).

К моменту прихода русских людей на Курильские острова (1711 г.) население архипелага не было однородным. На о-ве Шумшу жили ительмены, вытесненные с соседней Камчатки или бежавшие на остров от притеснения русских. Они частично ассимилировали местных айнов, а частично потеснили их на о-в Парамушир и другие острова северной группы. На всех остальных островах жили только айны, или «мохнатые курильцы», как их тогда называли русские (Крашенинников С.П., 1755, с. 120). Несколько позднее, начиная с 70-х годов XVIII в., сюда сначала эпизодически (с промышленниками русских купеческих компаний), а потом регулярно (с 1828 г. Российско-американской компанией) стали привозить алеутов и кадьякских эскимосов. Они селились на Урупе, Симушире и Шумшу. Хотя эти этнические группы жили обособленно, в русских источниках XVIII-XVI вв. и в литературе, особенно современной, за ними закрепилось общее название «курильцы», причем большинство современных авторов склонны ошибочно считать население всего архипелага в этот период айнским.

Одним из важнейших факторов освоения территории является организация постоянных поселений. На Курильских островах в период с 1747 по 1877 гг. существовало четыре долговременных поселения – на островах Шумшу, Симушир, Северный Чирпой и Уруп. Кроме этого, по имеющимся архивным материалам, русские эпизодически зимовали на Онекотане, Райкоке, Кетое, Итурупе и Кунашире.

В настоящее время наиболее исследованной является история освоения русскими людьми о-ва Уруп – большого гористого острова в центральной части Курильского архипелага.

Первые сведения об Урупе, населенном «мохнатыми курильцами» (айнами) и богатом различными природными дарами, в том числе морскими бобрами-каланами, доставил русский путешественник Афанасий Шестаков (Гольдберг Л.А., 1980, с. 137-160). Имеются упоминания об острове в документах Второй Камчатской экспедиции под руководством В. Беринга (Записки по гидрографии, 1914, с. 441). С третьей четверти XVIII в. начались регулярные посещения Урупа русскими людьми, строившими там зимовья и промышлявшими каланов. 2 июня 1768 г. казачий сотник Иван Черный с отрядом высадился в бухте Ванинау (современная Алеутка) и перезимовал там, прожив до 9 мая 1769 г. Он встречался с некоторыми айнскими «князцами» и их сородичами, приехавшими с соседнего о-ва Итуруп для промысла зверей. Айны заплатили ясак, а для склонения к уплате ясака прочих аборигенов Черный посетил Итуруп, где привел в подданство 83 айнов, но добрососедских отношений с местными жителями ему установить не удалось. Из-за жестокости и обмана, проявленных Черным в отношениях с ними, курильцы начали беспокоится, роптать и ушли на Итуруп, и через своих переводчиков просили «объявить секретарю в Камчатке, чтобы впредь присылали к ним людей хороших, обходительных, но отнюдь не Черного или подобного ему, которого они высмотрели нрав сердитый и во многих случаях непостоянство» (Дивин В.А., 1971, с. 238).

В 1770 г. к Урупу подходило судно якутского купца П. Протодьяконова для промысла каланов и останавливалось на зимовку в одной из бухт южного побережья. В это же время (1770-1772 гг.) на Урупе зимовали и добывали морского зверя промышленники тюменского купца Якова Никонова, которым было поручено идти на байдаре «на дальние острова, куда доходил сотник Черный, для собрания с приведенных им в подданство мохнатых ясака и для производства промыслов» (Полонский А.С., 1871, с. 420).

В 1774 г. было снаряжено судно якутского купца П.С Лебедева-Ласточкина «Екатерина», но оно затонуло у берегов Камчатки. В 1775 г. Лебедев-Ласточкин пригласил в компанию молодого рыльского купца Г.И. Шелихова и снарядил вместе с ним судно «Св. Николай» с 45 работными людьми, 1 боцманом и 3 матросами. Во главе экспедиции был поставлен сибирский дворянин Иван Михайлович Антипин, знавший японский язык. В помощь ему выделили переводчика айнского языка Ивана Очередина, мореходом был штурманский ученик Федор Путинцев (Полонский А.С., 1871 г., с. 442). Очень интересна и показательна инструкция о проведении экспедиции, врученная И.М. Антипину 8 июня 1775 г. В ней строжайше наказывалось «под страхом смертной казни не обижать диких… обходиться ласково, ничего не требовать, не отнимать», встретившись с японцами, «поступать учтиво, ласково, благородно», «если мохнатые и другие никому не подвластны, то приглашать их в подданство, обнадеживать защитою от соседей». В инструкции предписывалось также на 18-м острове (Урупе) «для опыта» посеять по два фунта ржи, ярицы, пшеницы, овса, ячменя, конопли (Русская Тихоокеанская эпопея, 1979, с. 463).

«Св. Николай» вышел из Петропавловска 24 июня 1775 г. К Урупу он подошел в конце июля 1776 г. И. Антипин побоялся войти в бухту на южной стороне острова, где раньше зимовало судно П. Протодьяконова, из-за айнов, которые в свое время враждовали с русскими, мстя им за жестокости. И. Антипин повел судно вдоль берега, выискивая подходящую гавань. После долгого лавирования заметили наконец на северной стороне острова небольшую бухточку, в которую и вошли 9 августа 1776 г.¹ . Решив зимовать в этой бухте, люди занялись постройкой жилья. Вытащить судно на берег не удалось, и осенние шторма его разбили, но все снаряжение было спасено.

С наступлением зимы промышленники, распределенные еще с осени по артелям, занялись ловлей рыбы и промыслом морского зверя. Не выдержав тяжелых условий жизни, 20 рабочих во главе со Слободчиковым и Красильниковым бежали с Урупа на двух байдарах на 11-й остров (о-в Матуа), мотивируя свой побег голодом, хотя в марте 1776 г. поблизости выбросило морем 7 касаток и 2-х китов. По-видимому, именно в этот период еще три человека (Семен Трофимович?), Иван Сосновский и Никита (?) перебрались с Урупа на Итуруп и основали небольшой поселок на юго-западном его побережье (Позднеев Д.М., 1909, т. 1, с. 177), где их застал известный японский путешественник Могами Токунай во время своего первого посещения острова. Оставшиеся на острове люди занимались промыслом каланов, но с айнами в сношение не вступали. Всего за время зимовки было добыто 190 морских котиков, 180 морских бобров. 240 песцов и около 100 лис.

П.С. Лебедев-Ласточкин, узнав о гибели «Св. Николая» и неурядицах в компании на Урупе, отправил в помощь Антипину иркутского посадского Дмитрия Яковлевича Шабалина с людьми на двух байдарах. Одновременно он с помощью сибирского губернатора Ф.Г. Немцева снарядил в Охотском порту бригантину «Св. Наталия». На ней отправились на Уруп штурман Михаил Петушков, новые промышленники, среди которых был соливычегорский крестьянин Василий Корнилович Звездочетов, впоследствии сыгравший большую роль в освоении острова. Бригантина была загружена товарами и большими запасами провианта. М. Петушков получил инструкцию: «…по приходе на 18 остров (Уруп) рабочих сдать передовщику Шабалину, а в небытность его править самому на земле и на море: в 1778 году воротиться со всеми в Охотск, оставив на Урупе только Шабалина с Очередным и частью рабочих для привода в подданство «мохнатых»; при встрече с японцами убеждать их завести с русскими торговлю» (Полонский А.С., 1871, с. 452-453). «Св. Наталия» вышла из Охотска 10 сентября 1777 г. и в октябре, соединившись в пути с отрядом Д. Шабалина, прибыла на Уруп. «Разгрузя судно и соединив всех промышленных в одну компанию, остались на том острове зимовать». Весной 1778 г. Д. Шаблин с отрядом на трех байдарах отправился на южные острова «для приведения «мохнатых» в подданство, разведывания неизвестных земель и живущих на них, определения числа народов и жилищ их, для свидания с японцами» (Полонский А.С., 1871, с. 452-453). «Св. Наталия» вышла из Охотска 10 сентября 1777 г. и в октябре, соединившись в пути с отрядом Д. Шабалина, прибыла на Уруп. «Разгрузя судно и соединив всех промышленных в одну компанию, остались на том острове зимовать». Весной 1778 г. Д. Шабалин с отрядом на трех байдарах отправился на южные острова «для приведения «мохнатых» в подданство, разведывания неизвестных земель и живущих на них, определения числа народов и жилищ их, для свидания с японцами» (Полонский А.С., 1871, с. 452, 453). Ему с успехом удалось выполнить поставленную задачу и даже договориться с японцами о встрече в условленном месте для торговли и продолжения переговоров через год, после чего «Св. Наталия» вернулась в Охотск 29 августа 1778 г.

П.С. Лебедев-Ласточкин, обрадованный удачным исходом экспедиции и желая поправить свои дела, немедленно приступил к подготовке нового плавания. 7 сентября того же года «Св. Наталия», нагруженная «…разными российскими и немецкими товарами», с командой и «работными людьми» отправилась в путь. Начальником экспедиции был Д. Шабалин, переводчиком – И. Антипин, а мореходом – штурманский ученик Ф. Путинцев. В сентябре 1778 г. судно снова прибыло на Уруп в бух. Ванинау и было поставлено на отстой в устье речки, где участники похода зимовали и занимались промыслами. Весной и летом 1779 г. «Св. Наталия» с экспедицией Д. Шаблина и И. Антипина прибыла к берегам о-ва Хоккайдо. Здесь завязывается торговля с японцами и ведутся переговоры о дальнейших торговых сношениях. Однако 5 сентября 1779 г. японские власти запретили торговлю и даже попытались воспрепятствовать русским посещать острова Кунашир и Итуруп.

Навигация подходила к концу, поэтому «Св. Наталия» 29 октября 1779 г. возвратилась на Уруп и стала на зимовку, которая прошла как никогда плохо. В своем донесении И. Антипин очень ярко описал невзгоды и беды, выпавшие на долю зимовщиков. Некоторые из них, не выдержав тягот зимовки (сурового климата, грубой пищи, плохого жилья), заболели и умерли; в январе и феврале 1780 г. отмечались частые, почти ежедневные землетрясения, в 18 июня произошло сильнейшее землетрясение и цунами. Бригантину выбросило на берег, несколько человек погибло, жилье было снесено, продукты уничтожены или испорчены морской водой. Неоднократно попытки спустить судно на воду не увенчались успехом. Было решено, что И. Антипин с отрядом из 14 человек отправится на Камчатку докладывать о случившемся и просить помощи, а Д. Шабалин с оставшимися на Урупе 52 участниками экспедиции будет продолжать промыслы.

Узнав от И. Антипина о случившимся, П.С. Лебедев-Ласточкин пытался помочь снять «Св. Наталию». В сентябре 1781 г. к Урупу подходил галиот «Св. Георгий», но нечего не смог сделать с бригантиной и ушел на промысел на Алеутские острова. Д. Шабалин пытаясь самостоятельно выручить «Св. Наталию», прокопал канал от судна к берегу, однако снять судно так и не удалось. Видя бесплодность своих попыток, Д. Шабалин решил покинуть остров. Он на байдарах перебрался в Большерецк, а в 1782 г., достиг Охотска, где застал готовый к отплытию галиот «Св. Павел». Однако Урупа «Св. Павел» достиг только 26 июня 1784 г., но и на этот раз снять бригантину не удалось из-за раздоров между передовщиками и рабочими. Галиот ушел на Алеутские острова, а Шабалин с 11 рабочими еще раз остался зимовать на Урупе и лишь в 1785 г. вернулся в Большерецк.

Таким образом, поселение на Урупе Д. Шабалина и И. Антипина просуществовало в общей сложности более 10 лет – с 1775 по 1785 г. Это был первый и чрезвычайно важный этап освоения острова русскими людьми. Во-первых, плавания на соседние острова, исследование самого Урупа, знакомство с природными ресурсами и местным населением показали перспективность освоения острова. Во-вторых, за время существования поселения были приведены в подданство России и обложены данью несколько десятков айнов, а также завязаны торговые и дружественные отношения с загадочной и труднодоступной (вследствие политики самоизоляции) Японией. В-третьих, были произведены посевы ржи, пшеницы, ячменя, которые дали урожай. Этим была доказана возможность организации здесь долговременного поселения, способного обеспечить себя продуктами сельского хозяйства.

Второй этап освоения русскими о-ва Уруп начался в 1794-1795 гг., когда по инициативе Г.И. Шелихова была возобновлена русская колония на этом острове. Она располагалась в той же бухте Ванинау, называемой в настоящее время Алеуткой. Можно выделить, по крайней мере, две причины, побудившие Г.И. Шелихова возобновить колонию на Урупе: перспективы налаживания торговых отношений с Японией, для чего необходимо было иметь базу поблизости, и возможность вести промысел пушных зверей, особенно каланов.

В 1794 г. на судне «Св. Алексей», снабженном необходимым запасом продовольствия, оружия и снаряжения, на Уруп отправился Курильский отряд, состоящий из 31 человека промышленных, 4-х посельщиков, 2-х алеутов и 3-х женщин (см. приложение).

Как сообщил впоследствии в письме от 15 февраля 1806 г. директор Российско-американской компании Н.П. Резанов, «водворились они на полуденной стороне в той гавани, где прежде зимовало судно купца Лебедева-Ласточкина и восточною бурею было выброшено на берег, ибо гавань от востока не защищена ни мало, да и судно «Св. Алексей» терпело такое от сих ветров бедствие и при необычном приливе занесено было в речку, из которой весною насилу смогли его высвободить» (АВПРИ а, л. 67).

Начальником поселения был назначен В.К. Звездочетов. Относительно его личности существуют противоречивые мнения. Современники, которых он, по-видимому, немало притеснял, считали, что выбор начальником поселения Звездочетова во многом предопределил судьбу поселения. Он неоднократно бывал на Курильских островах, знал их в совершенстве, но отличался, по мнению многих, жестоким и своенравным характером и неоднократно нарушал требования Г.И. Шелихова «об обласкании народов». Однако Филат Дружинин, препараторский ученик, живший на Урупе по заданию И.Г. Вознесенского в 1844-1845 гг., сообщил: «Что касается до Звездочетова, которому бывшая подчиненная ему команда повсюду разгласила проклятия, как изуверу рода человеческого за то, что он поступал с ними жестоким образом, без всякой со стороны их провинности, но люди, знавшие его и служившие с ним, сказывают совсем напротив, что человек он был хорошего нрава, чрезмерно правдолюбив и неутомимым во всяком деле, и посему строго требовал от своей команды всю возможную деятельность как в бобровом промысле, так и о запасении кормов. Это не нравилось команде, день от дня всегдашняя к нему ненависть за строгость его увеличивалась» (Архив АН СССР, л. 14).

Перезимовав, Звездочетов начал проводить опыты посева ржи, пшеницы, овса и льна, однако они оказались неудачными. События на острове тем временем приняли трагический характер. Звездочетов засек до смерти старосту отряда Ивана Свешникова, выказавшего ему неповиновение. Возмущенные этим промышленники отстранили его от начальствования и выбрали передовщиком Г. Кошечкина. Звездочетова, связав, отправили на 17-й остров (Северный Чирпой) с тем, чтобы курильцы доставили его на Камчатку с донесением о его поступках. Но Звездочетов сумел хитростью завоевать доверие островитян, с их помощью вернулся на остров Уруп, арестовал Кошечкина, Корюкова, Скачкова и Стасова как основных зачинщиков бунта и выслал их на Камчатку. Опасаясь заговора, Звездочетов приказал отряду из 15 человек возвращаться через Камчатку в Россию просить подкрепления и высылки алеутов с байдарами для бобрового промысла. Отряд ушел на северную сторону острова собирать выкидной лес и строить байдару. Прожив там зиму 1797/98 года, отряд возвратился в гавань к Звездочетову, но он запретил им даже пристать к берегу и, угрожая оружием, велел заночевать в соседней бухте. Затем Звездочетов, принимая по 2-3 человека, выдал им необходимые вещи и приказал немедленно отправляться в путь. Сам он с 12 мужчинами и 3 женщинами оставался на Урупе, имея много товаров, две трехфутовые медные пушки, полный комплект оружия на оставшихся с ним людей.

Известно, что Звездочетову удалось наладить торговые контакты через айнов с японцами, от которых он получал продукты питания и вино. Звездочетовцы ежегодно добывали красную рыбу для пропитания на охотской стороне острова в районе озера Токо (Позднеев Д.М., 1909, т. II, ч. II, с. 147). Промысел каланов также был успешным. В 1801 г. Уруп посетили японские чиновники Тояма Гендзюро и Мияма Ухэнда. Не считаясь с требованием Звездочетова и других русских, они поставили столб с надписью: «Остров, подчиненный великой Японии, пока существует небо и земля» (Файнберг Э.Я., 1960, с. 69).

С 1803 г. японские чиновники стали чинить препятствия торговым связям хоккайдских и итурупских айнов с факторией Звездочетова. Поступления продуктов питания, тканей и других необходимых вещей прекратились, и русские поселенцы попали в критическое положение. Поэтому в 1804 г. было принято решение возвращаться на родину. Для этого была построена байдара, и осенью того же года поселенцы в количестве 13 человек отправились в путь. Ранее, опираясь на сведения А. Полонского, мы полагали, что перед отплытием с Урупа поселенцы зарыли в землю все тяжелые и нетранспортабельные вещи, в том числе и медные пушки. Впоследствии выяснилось, что все это они взяли с собой. Но добрались они только до Рэфунцирипои (17-й остров, или Чирпой), поскольку «сезон был уже поздний, и для них не было попутного ветра, чтобы двинуться дальше по островам… они возвратились на остров Уруп и здесь зимовали» (Позднеев Д.М., 1909, т. II, ч. II, с. 146-147). На северном Чирпое, по-видимому, в бухте Песчаной, они и зарыли пушки и припасы к ним (Шубин В.О., 1989 в, с. 7).

По позднейшим сведениям, начальник поселения передовщик В.К. Звездочетов умер в апреле 1805 г., а находившиеся с ним люди, не имея никаких средств к существованию, через некоторое время после его смерти покинули Уруп. Они на байдарах достигли о-ва Шумшу, где застали судно приказчика Российско-американской компании Баннера, и по окончании промысла были перевезены им в Ново-Архангельск (Тихменев П., 1861, с. 110).

Русский бриг «Юнона» под командованием И.А. Хвостова и тендер «Авось» под командованием Г.И. Давыдова подходили к Урупу 1 июня 1807 г. Штурман с тендера «Авось» по возвращении с берега доложил, что «видел жилище русских, почти уже обвалившееся, но нет ни следа человеческого и никакого признака недавнего пребывания в сем месте людей; дороги даже поросли травою. Он нашел оставленную бочку и несколько фляг, видел над одной могилой крест, а над другою доску с надписью, из коей видно, что доска поставлена в 1805 году в апреле, что Звездочетов, трое промышленных, посельщик и одна женщина померли и что они промышляли на сем острове благополучно» (АВПРИ б, л. 99 об.). Кроме этого, моряки видели «две или три травяных юрты, кузницу и один балаган для сушения рыбы… а на берегу… - старую байдару, занесенную уже песком» (АВПРИ в, л. 100).

В июне 1811 г. капитан-лейтенант В.М. Головнин, обследуя Курильские острова, подошел на шлюпе «Диана» к Урупу. Мичман Ф. Мур и штурманский помощник В. Средний на шлюпе заходили в гавань. На берегу ими были обнаружены юрты, балаган, два креста и лежащее на боку на низком месте на расстоянии 1,5 кабельтовых от берега старое судно (Головнин В.М., 1961, с. 415). Это было последние свидетельство о поселении Звездочетова.

Всего поселение на данном этапе просуществовало 11 лет, с 1795 по 1805 г. Необходимо отметить, что после смерти Г.И. Шелихова судьбой поселения многие годы никто не интересовался. За 11 лет из России не пришло ни одно судно, и горстка русских людей фактически была представлена сама себе. Тем не менее, благодаря усилиям Звездочетова велся интенсивный промысел каланов. Кроме этого важное значение имел сам фактор присутствия русских людей на Урупе. Возможно, что только благодаря этому была приостановлена экспансия японцев с юга и задолго до заключения Симодского договора граница между Россией и Японией фактически пролегла по проливу Фриза.

После небольшого перерыва в начале 20-х годов XIX в. Курильскими островами вновь заинтересовалась теперь уже могущественная Российско-американская торгово-промышленная компания, существенно подорвавшая к этому времени промысловую базу на Алеутских островах, в Северо-западной Америке»^*. В 1823 г. главное правление компании начало длительную переписку с правительственными учреждениями по поводу заселения 18-го Курильского острова Александра свободными хлебопашцами (АВПРИ д, л. 1- 48). В 1827 г. такое разрешение было получено, но к этому времени компания полностью изменила свои планы и решила возобновить на Урупе промысловую факторию. Начался третий этап русского заселения острова. Побудительной причиной для этого послужило появление большого стада морских бобров у Курильских островов. Инициатором нового заселения являлось главное правление компании, а реализовал план правитель русских владений в Америке капитан 2-го ранга П.Е. Чистяков. В 1828 г. он отправил из Ново-Архангельска на Уруп бриг «Байкал» под командованием Мичмана Адольфа Карловича Этолина, который возглавил Курильский отряд. Он состоял из 12 человек русских и 49 кадьякцев. Отряду были приданы 20 промысловых 2-лючных байдарок и 2 большие байдары для перевозки груза. Для устройства нового поселения на бриге имелись строевой лес, доски, кирпич, четыре пушки и артиллерийские припасы к ним, инструменты, материалы, запас провизии на 2 года и другие необходимые вещи. Как русские, так и алеуты были вооружены исправными ружьями. Байдарщиком поселения был назначен Сысой Слободчиков, служивший ранее начальником Озерского редута в архипелаге Александра, недалеко от Ново-Архангельска (Ситки), а его помощником – Андрей Мыльников.

Мичману Этолину предписывалось выбрать место для поселения и для батареи, сгрузить груз и далее следовать на «Байкале» на север вдоль гряды островов, приглашая аборигенов привозить на продажу меха и новую факторию.

С. Слободчиков первоначально разместил отряд в четырех палатках, а потом приступил к строительству казармы для русских, юрты для алеутов и амбара для припасов. Казарма была построена из досок, сверху обложена дерном и засыпана землей, в ней имелись небольшие окна, световой люк, печь, сложенная из привезенного кирпича. В жилом помещении была отгорожена отдельная комната для Слободчикова. Пушки были установлены на батареях и всегда содержались в боевой готовности. Единственно, что не было сделано в соответствии с инструкцией П.Е. Чистякова, - это бревенчатый тын вокруг поселения. Не хватило ни сил, ни времени, ни бревен.

После этого часть алеутов была послана для обследования острова, а несколько позднее начался интенсивный промысел каланов. Небольшие партии алеутов доставлялись на судах компании на Чирпой, Симушир, Кетой и другие острова (АВПРИ е, л. 49-305). Только в течение 1828-1829 гг. промысел на Урупе доставил компании мехов более чем на 800 тыс. руб. (Тихменев П., 1861, с. 270).

В связи с успешным промыслом каланов, принесшим компании большой доход, встал вопрос об организации Курильского отдела Российско-американской компании. В архиве внешней политики России сохранилась интересная переписка о представлении Курильских островов в заведование компании и о прекращении сбора ясака с курильцев. Она была начата в 1830 г. и закончилась в 1833 г. положительным решением вопросов (Шубин В.О., 1986 а, с. 114-120).

В 30-40-е годы XIX столетия поселение стабильно развивалось. Там постоянно проживало от 30 до 70 переселенцев из русских владений в Америке под управлением нескольких русских и креолов.

При переселении на Курилы предпочтение отдавалось молодым семейным людям и должникам компании. Периодически проводилась частичная ротация поселенцев, и по истечении 4-5 лет население острова полностью заменялось, но некоторые оставались на 2-3 срока. К моменту прибытия на Курильские острова кодьякцы и алеуты уже имели опыт многолетнего общения с русскими. Все, как правило, хорошо говорили как по-русски, так и на родном языке, соблюдали видимость приверженности к ценностям христианской религии, были одеты в одежду импортного происхождения, пользовались бытовыми предметами (посуда, домашняя утварь, инструменты), поставляемыми компанией в обмен на меха. Компания снабжала поселенцев и продуктами питания (мука, сахар, патока, крупы, соль и т.д.), составляющими примерно до 30% пищевого рациона переселенцев, причем импортные продукты питания в этот период имели статус наиболее предпочтительных.

Каждый год селения Курильского отдела посещали суда компании, которые привозили все необходимое, забирали пушнину и отвозили ее в Охотск.

Монотонная жизнь на Урупе нарушилась только в сентябре 1855 г., когда в ходе Крымской (Восточной) войны на мирное поселение совершили нападение и временно захватили его английский фрегат «Пик» и французский фрегат «Сибилла». Был нанесен значительный материальный ущерб, но уже через 2 года все это было восстановлено (Шубин В.О., 1989 б, с. 1-22).

После ликвидации Российско-американской компании в 1867 г. почти все русские выехали с Курильских островов, а алеуты остались и продолжали вести промысел. В этот период местные жители были фактически предоставлены сами себе, а их снабжением занимался петропавловский купец А.Ф. Филиппеус. Другой петропавловский купец, П.Г Лемашевский, получил в 1869 г. разрешение перевезти 27 алеутов с Урупа в гавань Буссе на Сахалине. Причем, судя по записке самого купца, алеутам на новом месте очень понравилось. Судя же по официальным данным, алеуты сразу же по прибытии на Сахалин стали просить вернуть их на остров Уруп. Их просьба была удовлетворена, и в июне 1870 г. на бриге «Ольга» они были перевезены на Уруп и Симушир.

Еще меньше нам известно о жизни русского поселения в бухте Броутона на острове Симушир. Эпизодически русские и алеуты жили там с 60-х годов XVIII века. В 1755 г. промысловик Семен Новиков построил здесь небольшое зимовье. В 1811 г., по свидетельству В.М. Головнина, в двух пунктах (у западного входного мыса и в бухте Уратман) жили люди (Головнин В.М., 1961, с. 399). Но только в 1831 г. по указанию главного правления РАК Охотская контора направила туда на бриге «Полифем» артель под предводительством приказчика Старцева (АВПРИ ж, л. 227). В том же году главный правитель русских владений в Америке Ф.П. Врангель дал указание начальнику урупского отряда А. Мыльникову направить в Броутонову гавань 8-10 байдарок с алеутами, надбив их на один год продуктами. В том же году Врангель послал предписания в Охотскую контору РАК с предложением отправить для снабжения симуширского селения шхуну «Акция».

В 1832 г. Врангель направляет в Броутонову гавань бот «Уналашка» под командованием прапорщика Д.И. Орлова. На этом судне прибыл новый начальник Курильского отдела Петр Епифанов, который сменил Старцева (АВПРИ з, л. 86 об.).

Вероятнее всего, новое поселение, созданное на Симушире, становится с этого года центром Курильского отдела РАК.

Последние упоминание о небольшом поселке на восточном берегу бухты Броутона, в устье ручья, состоявшем из 13 домов с числом жителей 57 человек, относится к 70-м годам XIX в. (Позднеев Д.М., 1909, с. 189). В источнике указывается, что жители поселка занимались преимущественно морским зверобойным промыслом. В тоже время у них были домашние животные: овцы, коровы; имели они и небольшие огороды, где выращивали овощи.

Еще меньше сведений имеется о русском поселке в бухте Байкова (Майроппу) на самом северном острове Курильского архипелага Шумшу. Одним из первых в этих местах появился якутский посадский Иван Кириллов. В 1743-1750 гг. он добывал там морских котиков и каланов. В 1743 г. Кириллов построил зимовье в заливе Майроппу рядом с юртами аборигенов. На Шумшу занимался промыслом приказчик Семен Ломов. В 1756 г. он построил там часовню святого Николая в ознаменование успеха в делах.

В 1749 г. поселенцы организовали на острове первую русскую школу для айнов. Учителем был отставной казак Шергин, который преподавал «правила христианской веры взрослым и учил детей грамоте». В 1755 г. по желанию местных жителей учителем стал казак Рожнов. В школе учились постоянно не менее 15 мальчиков не только с острова Шумшу, но и с Парамушира. Впоследствии в наставники стали поступать выучившиеся в школе местные жители. Школа функционировала до 1785 г. (Полонский А.С., 1871, с. 386-387).

В период существования Российско-американской компании здесь был процветающий поселок, в котором жили и русские, и алеуты, и айны. Причем последним компания в делах промысла представляла «статус наибольшего благоприятствования»: если алеуты добывали калана, они половину вырученных за его продажу денег отдавали айнскому старшине.

Довольно пространное описание селения, относящееся к 1854 г., приводит В.А. Римский-Корсаков (1980, с. 360): «…У речки в вершине бухты… расположено компанейское селение, состоящее из церкви, товарного пакгауза, двух жилых изб и несколько землянок. Форсман (управляющий селением. – В. Ш.) занимает одну избу, в другой живет так называемый компанейский служитель… а в землянках помещены писарь из креолов, четыре алеута и четыре курильца, большею частью женатые. Избы, церковь и пакгауз привезены из Ситки… Церковь изобильно снабжена утварью и может поместить до 50 человек. Священника в ту пору не было, и Форсман по воскресеньям сам читал молитвы прихожанам. Пакгауз снабжен в изобилии всеми предметами, нужными для промышленников и курильцев: тут для них готовая одежда, обувь, белье, топоры, иглы, нитки и даже чай, сахар, серьги, кольца и т.д. Все это доставляется на компанейских судах, ежегодно сюда приходящих для промысла. На них же привозится и провиант… В лощине, на речке очень порядочные огороды. Жаль только, что лето вообще здесь холодно и овощи не доходят до полного возраста. Есть и коровы, козы, хотя в малом числе, потому что мало хорошей травы. Алеуты и служащие компании курильцы хорошо одеты, на вид здоровы и хорошо содержатся… Сам Форсман в ту пору доживал уже 13 год на Шумшу.

Все пропитание селения после хлеба зависит главнейше от рыбы, преимущественно лососьей породы… Курильцам и алеутам, кроме того, немало поживы от нерпы, сивуча и выбрасываемых на берег китов, ободранных китобоями».

* * *

Как известно, после Симодского договора 1855 г. южные острова Курильской гряды – Шикотан, Кунашир, Итуруп и часть мелких островов (называемых в настоящее время Хабомаи), отошли Японии, но эти события никак не отразились на судьбах русских поселений на Урупе, Симушире и Шумшу. Первый серьезный удар по благосостоянию поселков был нанесен после продажи русских владений на Аляске Американским Соединенным Штатам и ликвидации Российско-американской компании в 1867 г. Вскоре после этого все русские и креолы – служащие компании – покинули острова, а алеуты остались, обретя здесь, по-видимому, вторую родину. Об этом периоде жизни на поселениях почти не сохранилось документальных свидетельств. Известно только, что вскоре острова «прибрал к рукам» петропавловский купец Филиппеус. Во всех трех поселениях жили его приказчики, которые в обмен на пушнину снабжали жителей предметами первой необходимости. Неудивительно, что к середине 70-х годов аборигены все были должниками А.Ф. Филиппеуса (ЦГАДА а, л. 138).

В 1875 г. в соответствии с Санкт-Петербургским договором вся Курильская гряда была передана Россией Японии в обмен на отказ Японии от притязаний на Южный Сахалин. Дополнительной статьей к указанному договору было установлено, что природные жители Курильских островов, если пожелают остаться подданными русского правительства, обязаны оставить свое местожительство и удалиться на русскую территорию в течение 3 лет.

После длительных проволочек выяснилось, что вывезти на русскую территорию алеутов гражданскими и купеческими судами не представляется возможным (Шубин В.О., 1987, с. 20-21). Поэтому эту процедуру поручено было выполнить военным морякам, и 18 октября 1877 г. министерство иностранных дел получило уведомление о том, что 83 «курильца» с острова Уруп, Симушир и Шумшу привезены 10 сентября 1877 г. на клипере «Абрек» в г. Петропавловск-Камчатский, в котором временно размещены на жительство. Оставшихся же на о-ве Симушир приказчика и два семейства вывезет по договоренности купец Филиппеус (АВПРИ и, л. 1-10; ЦГАДВ б, л. 55-67; ЦГАВМФ, л. 1-16).

Сразу по прибытии переселенцев камчатский исправник имел намерение на этом же клипере отослать их на постоянное жительство в устье р. Желтая, на тихоокеанском побережье полуострова, примерно в 200 верстах от города. Но алеуты категорически отказались ехать поздней осенью в совершенно необжитое место, без всяких средств к существованию. Поэтому их разместили в пустых не отапливаемых сараях, но в вблизи города. Зиму 1877/78 г. они страшно бедствовали, голодали, и многие из них умерли, не вынеся лишений.

В 1878 г. их все-таки удалось спровадить в устье р. Желтая, где они потом жили, занимались морским промыслом несколько лет. Как и раньше, их промысел прибрал к рукам купец А.Ф. Филиппеус.

Дальнейшая судьба алеутов нам пока неизвестна.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

АВПРИ а. Ф. СПб. Главный архив. Р. 1-7. 1802-1807. Л. 67.

АВПРИ б. Ф. СПб. Главный архив. Р. 1-13. 1803-1812. Оп. 10. Д. 14. Л. 99 об.

АВПРИ в. Ф. СПб. Главный архив. Р. 1-13. 1803-1812. Оп. 10. Д. Л. 100.

АВПРИ г. Ф. 339. РАК. Оп. 888. Д. 181. ЛЛ. 1-2.

АВПРИ д. Ф 339. РАК. Оп. 888. Д. 341. ЛЛ. 1-48.

АВПРИ е. Ф. 339. РАК. Оп. 888. Д. 963. ЛЛ. 49-305.

АВПРИ ж. Ф 339. РАК. Оп. 888. Д. 969. Л. 227.

АВПРИ з. Ф. 339. РАК. Оп. 888. Д. 995. Л. 86 об.

АВПРИ и. Ф. СПб. Главный архив. Р. П-8. 1877. Оп. 45. Д. 2. Л. 1-10.

Архив АН СССР. Ф. 53. Оп. 1. Д. 14. Л. 14.

ЦГАВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Сибирское отделение. 1804-1881. Д. 4326. Л. 1-16.

ЦГАДВ а. Ф. 701. Оп. 1. Ед. хр. 45. Л. 138.

ЦГАДВ б. Ф. 701. Оп. 1. Ед. хр. 45. Л. 55-67 об.

Гольдберг Л.А., 1980. Карта Шестакова 1724 г.// Использование старых карт в географических и исторических исследованиях. М.

Дивин В.А., 1971. Русские мореплаватели на Тихом океане в XVIII веке. М.

Головнин В.М., 1961. Путешествие на шлюпе «Диана» из Кронштадта в Камчатку, совершенное под начальством флота лейтенанта Головнина в 1807-1811 годах. М.

Записки по гидрографии, 1914. Т. 38. Вып. 3. Прилож. К с. 44.

Крашенинников С.П., 1755. Описание земли Камчатки. Т. 1. СПб.

Позднеев Д.М., 1909. Материалы по истории Северной Японии и ее отношение к материку Азии и России. Т. 1, 2. Иокогама.

Полонский А.С., 1871. Курилы. Записки русского географического общества. По отделению этнографии. Т. 4. СПб.

Русская Тихоокеанская эпопея, 1979. Хабаровск.

Римский-Корсаков В.А., 1980. Балтика – Амур. Хабаровск.

Тихменев П., 1861. Историческое обозрение образования Российско-американской компании и действий ее до настоящего времени. Т. 1. СПб.

Файнберг Э.Я., 1960. Русско-японские отношения. 1697-1875 гг. М.

Шубин В.О., 1986а. К вопросу о сборе ясака с жителей Курильских островов // Материалы к изучению истории и этнографии населения Сахалинской области. Южно-Сахалинск.

Шубин В.О., 1986б. Русские люди на Курильских островах // XXVII съезд КПСС и проблемы развития Дальнего Востока СССР и зарубежные государства Азии. Тез. докл. и сообщ. XV Дальневост. науч. конференции. Вып. IV. Владивосток.

Шубин В.О., 1987. Население Курильских островов в XVIII-XIX вв. // Этнографическая наука и пропаганда этнографических знаний. Тез. докл. Всесоюз. науч. конференции «Проблемы этнографического музееведения». Омск.

Шубин В.О., 1989а. Курильские айны под властью русских (XVIII-XIX вв.) // Новое в дальневосточной археологии. Южно-Сахалинск.

Шубин В.О., 1989б. Малоизвестный эпизод Крымской (Восточной) войны 1853-1855 гг. Южно-Сахалинск.

Шубин В.О., 1989в. Полевые исследования на Курильских островах в 1987 г. // Полевые исследования на Сахалине и Курильских островах. Южно-Сахалинск.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Полный список Курильского отряда (публикуется впервые)

1. Василий Звездочетов передовщик

2. Иван Свешников промышленник

3. Василий Рудаков -

4. Михайло Ситников -

5. Иван Черный -

6. Семен Коряк -

7. Григорий Кошечкин -

8. Фирс Скачков -

9. Тимофей Корюков -

10. Осип Стасов -

11. Василий Широглазов -

12. Герасим Недомолвин -

13. Алексей Серебренников -

14. Иван Вардугин -

15. Прокопий Мухин -

16. Прохор Кузнецов -

17. Петр Попов -

18. Федор Кожевников -

19. Егор Нецветов -

20. Кузьма Галкин -

21. Иван Сокольников -

22. Дмитрий Рычков -

23. Федор Шергин -

24. Андрей Коуров -

25. Яков Проскуряев -

26. Иван Зырянов -

27. Михайло Рычков -

28. Михайло Кузнецов -

29. Дмитрий Серебренников -

30. Степан Домашев -

31. Максим Кадин -

32. Кондратий Глотов посельщик

33. Степан Казанцев -

34. Иван Дорохин -

35. Данило Путов -

36. Тимофей алеут

(АВПРИ а, л. 67)